Стихи Я.Каурова. Брошюра

Главная

Книга "Театр Поэтов"

Фотогалерея

Аудиоспектакли

Роман Я. Каурова "Смерть Кощея"

Песни Я. Каурова

Стихи Я. Каурова

Стихи А. Тремасова

Журнал "Холм Поэтов"

Жизнь Души

Жизнь души идет через долины,

С гор крутых срывается в полет.

Счастье крыльев непреодолимо

В новые скитания зовет.

Ум слепой пророчит человеку,

В это время где-то не спеша

По подземным безымянным рекам

Странствует безумная душа.

Пьет она на скалах блики моря,

Слышит шум нездешних городов,

В золотистом солнечном уборе

Входит на собрания богов.

Много кладов, собранных от века,

Знает, чтобы, как свой свет звезда,

Малую частицу человеку

Лишь во вдохновении отдать.

И когда я снова умираю,

И душа уходит от меня,

С нежностью холодною взирая,

Как гонец на павшего коня.

* * *

Я русский поэт, и знамение

Мне этого - солнечный свет.

Я русский поэт от рождения,

До смерти я русский поэт.

И это не символ, не знание,

Не сила времен или мест -

Я русский поэт, это - звание,

И образ, и слава, и крест.

Враги мои всюду рассеяны,

Отважны и верны друзья.

Я русский поэт, не измерена

Ни сила, ни слава моя.

И в этой пустой неизмерности

Я верен врагам и друзьям,

И путь благородства и верности

Мне лёгок, и светел, и прям.

Родник, среди поля смеющийся,

И зубы заломит - ты пей!

Я свет исчезающий, льющийся

Подлунных ковыльных степей.

Я вкус, что так сладок мучительно,

И вишен, и яблок, и слив...

Я русский поэт - удивительно,

Что я еще все-таки жив.

Из цикла ЦВЕТ ЯБЛОНИ

посвящается маме

Судьбой неведомой ведомый -

На счастье или на беду -

Я пленник родового дома,

И старой яблони в саду,

И удивительного света,

Что тихо падал сквозь листву.

И будет длиться, длиться это,

Пока смотрю, пока живу.

Пока пишу, пока мечтаю,

Мой старый дом, мой старый сад,

Как колыбель, меня качают,

И что-то тихо говорят,

И охраняют это сердце

Минуты, месяцы, года...

И я хотел бы после смерти

Остаться с ними навсегда.

Немного надо одиноким:

Чтобы, как сотни лет назад,

Вздыхал, нашёптывая строки,

Мой старый дом, мой старый сад.

* * *

Я, конечно, прощаю вас,

Вы бываете так добры.

Положите на раны глаз

Руки матери и сестры.

Я, конечно, прощаю вас,

Я горю в последнем огне.

Вы в урочный весенний час

Пожелайте покоя мне.

Вы такие, как этот свет -

Свет листвы и прекрасных тел.

Белых яблонь весенний цвет

Я любил и,как мог, жалел.

* * *

Я мог бы Вам писать всю ночь.

О, эта ночь неповторима!

Мгновения уходят прочь,

Невидимы, неощутимы.

Она пройдёт - но голос мой

Останется для Вас навечно

Весенней свежестью земной

Неповторимой, бесконечной.

Так, за столетия тоски,

Одно видение - награда.

Шевелит яблонь лепестки

Дыхание ночного сада.

* * *

Я никогда не видел рая -

Ни снов и ни видений нет.

Но лишь одно я точно знаю:

Там золотой весенний свет,

И яблони цветущей нежность,

Той, что живёт в земных садах.

В наш жадный век - какая щедрость

От лепестка и до плода!

И лихоимцам непонятно

(Они мечтают о долгах!):

Прекрасное всегда бесплатно,

А извращённость дорога.

И не угаснет на мгновенье,

И продолжается века,

Живёт взаимное презренье

Поэта и ростовщика.

И ростовщик всё время знает:

Вертелся, предавал, копил,

Но что-то всё же он теряет -

Украли или не купил.

Поэт скитается по лужам,

Как пленник чистого листа,

Но даром у поэта служат

Талант, любовь и красота:

И красота людского тела,

И рощи, сладостно тихи,

И губы, что дрожат несмело,

Цвет яблонь, солнце и стихи.

* * *

Свет золотой, возьми меня,

Я растворюсь в твоём сиянье,

В весеннем ликованье дня,

В веселье огненных мечтаний.

Свет золотой, в твоём огне

Моя душа воспрянет снова,

И я останусь в вышине

Лучистым светом, чистым словом.

Из цикла

ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО

Бледнеет сумерек слюда,

И открываются ворота,

И выезжают господа,

И начинается охота.

Держа арапники в руках

Как символ власти господина,

Гарцуют в дорогих мехах

Дворяне - старый барин с сыном.

Охотники ведут собак,

На сворках гончие, борзые,

Играет молодой гончак,

Косятся лошади гнедые.

Доезжих где-то слышен гон

И улюлюканье лихое,

Как будто лес со всех сторон

Ожил от зимнего покоя.

Вот на опушке крупный волк

С седой спиною показался,

И старый барин вдруг умолк,

Помолодел и подобрался.

"Ату, ату!" - и понеслись

Гнедые лошади, собаки,

С галопа перейдя на рысь,

Чтоб первым долететь до драки.

И первым барин молодой,

Собак арапником стегая,

Не придержав коня уздой,

Вмиг соскочил с него, играя.

И прыгнул зверю на хребет,

Ловя его рукой за уши,

Пьянее крови браги нет,

Чтоб воина потешить душу.

И придавив его, вогнал

Блестящий, острый, как иголка,

Прямой охотничий кинжал

По рукоять под ребра волка.

Вот так по рощам, по полям

Под лай собак, придворных крики

Создавший титул короля

Скакал когда-то Карл Великий.

Вот так же русские князья,

Которым власть давало вече,

С дружиной верные друзья,

Неслись вперёд, расправив плечи.

И эту нить не разорвать,

Она в крови у меченосцев,

Как будто вновь идут на рать

Перун и Один - братья россов.

Из крови в кровь, из рода в род

Передаётся эта сила,

Которая не раз народ

От разоренья защитила.

То кровь князей, то кровь бояр -

Храбрейших, первых в лютой драке,

Тех, что секли хазар, татар,

Французов, немцев и поляков.

Всегда узнаешь этот взгляд -

Хозяев, а не белоручек,

Что в рост под пулями стоят,

Сказав: "Не кланяться, поручик!"

* * *

Ах, сударыня, как Вы не правы,

Вас ввели в заблужденье манеры.

Не изнежены в нашей державе

Столь блистательные кавалеры.

Ах, как часто они погибали

На Кавказе, на Шипке, в Крыму,

Но сухими губами шептали:

"Жизнь - Отечеству, честь - никому!"

Этот денди из высшего света,

Утонченный, скучающий, томный,

Зарубил, прорезая колеты,

Четверых кирасиров огромных.

Обольстители и царедворцы,

Кавалеры, танцоры, солдаты -

Их боялись свирепые горцы,

Им сдались ветераны Мюрата.

Будьте же снисходительны, право,

И не раньте, скучая, словами...

О мадам, это русская слава

На коленях стоит перед вами.

Дворянин, полирующий ногти,

Помнит в жизни иные минуты,

Эти руки, кровавы по локти,

Русский флаг вознесли на редуты.

* * *

Пощадите корнета, графиня,

Вы же видите - мальчик влюблен:

Засыпая, твердит ваше имя

И в слезах просыпается он.

Вы же дама из высшего света,

Вам известны все тайны сердец,

Я прошу - пощадите корнета,

Взбунтовался безумный юнец.

Он в мазурке порхает пред вами,

В блеске глаз его - страсть и мольба,

Ваша холодность юношу ранит...

Не гоните, графиня, раба.

Он не тронут хандрою тлетворной,

Не больна ещё скукой душа.

Как легко и по-детски задорно

Он выделывает антраша!

Вы ведь тоже любовью томимы,

Вам наскучил унылый покой.

Кудри маленького херувима

Приласкайте прозрачной рукой.

И пусть даже за полною чарой

Он про вас разболтает в полку -

Всё равно не поверят гусары

Подрастающему мотыльку.

Полюбите корнета, графиня,

А не то, ускользая во тьму,

Перед смертью в бою на чужбине

Вспомнить нечего будет ему.

* * *

Холодной петербуржскою зимою

Случайно я пришел на этот бал,

Тогда печаль и боль владели мною

И одного забвенья я искал.

И вмиг я стал богаче Креза,

Когда коснулась сердца страсть,

При первых звуках полонеза

Я выбрал Вас, я выбрал Вас.

И робость поборов надеждой,

Я пересёк бурлящий зал,

В прикосновенье вальса нежном

Я Вам шептал, я Вам шептал.

Как жаль - прервался плен волшебных ручек

И следующий танец был не мой!

Вас пригласил молоденький поручик,

Прервав виденье грезы неземной.

Но вот в мазурке перемена,

И дамам время выбирать...

И восхитительного плена

Не избежать, не избежать...

И вновь от Вас повеяло весною,

Прекрасное и мудрое дитя,

И качество, задуманное мною,

Вы угадали, верность предпочтя.

И снова повстречались руки

И души улетели ввысь...

И в упоении мазурки

Мы унеслись, мы унеслись.

Теперь военная палатка

И враг от нас недалеко,

Но мне воспоминанья сладки,

И мне легко, и мне легко...

* * *

Кавказ - за вольнодуме плата,

Кавказ - голые скалы крутые,

Кавказ - из офицеров в солдаты,

Кавказ - вечная рана России.

Здесь с врагом вы встречаетесь,

Глядя в глаза в рукопашной,

А враги, словно дикие звери,

не знают пощады,

Вы забудете здесь обольщения жизни

вчерашней,

И прекраснейших дам, и балы,

и дворцы, и наряды.

Попадают сюда за бретёрство -

как правило, глупо,-

Забияки, юнцы, соревнуясь

в разгульном гусарстве,

Выпивохи, кормившие бюст

императора супом,

За фривольный стишок в ссылку

брошены росчерком царским.

Горцы верили: праведно всё, что даёт

превосходство,

А дворяне бесстрашья примером их

чести учили,

И хоть русские шли только трудным

путем благородства,

Честь и преданность всё-таки

подлость и злость победили.

Здесь ни бани хорошей, ни просто

российского леса,

И отвага гусарская сходится

с горскою сталью,

И бежит на врага с обнаженною

саблей повеса

И ругается весело: "Ну подходи же,

ракалья!"

* * *

Страстью безумною, радостью нежною

Сердце наполнится чудным томлением,

Если улыбку подаришь небрежную

Иль остановишь свой взгляд на мгновение.

В битве кровавой отвагою пылкою

Я заслужу тебя, верь мне, любимая,

Хочешь - дуэлью, изгнаньем и ссылкою,

Хочешь - смирения силой незримою.

Нет, не пылаю я страстью порочною,

Тела не надо мне - пусть совершенного.

В старой беседке порою полночного

Душ я хочу единенья блаженного.

Стану я счастлив, лишь если таинственной

Нитью нас свяжет зов сердца невиданный

Если поверишь, что я твой единственный,

Лучший на свете, тебе Богом избранный.

* * *

Во мне, все во мне: и холод вершин,

И радостный свет уходящего дня.

О думы мои, волненья души,

Не все ль Вы, что есть на земле у меня?

Я много любил видений своих,

Но мир изменял выражения лиц,

Но это лишь сон, а это лишь стих

В плену ненаписанных мною страниц.

О думы мои, о думы мои,

Душа одинокою грустью светла.

Ни всполоха в ней увядшей любви,

Надежда на встречу уже умерла.

Пусть новый мой день виденьем встает,

Сквозь пальцы и жизнь протекла, как вода.

Природа одна - спасенье мое:

Лица не изменит она никогда.

И лета, и осени дивной дары,

И русского леса усталый покой...

Лишь стройных деревьев шершавой коры

Хочу на прощанье коснуться рукой.

Из цикла РЫЦАРИ

посвящается Андрею Тремасову и

Виталию Данилову

Лишь только глаза закроются

Иль их подниму к небесам,

Я длинный меч крестоносца

Несу на плече по пескам.

И снова толпа сарацинов,

Как стая голодных собак,

Обложит вепря пустыни -

Магистра безжалостных драк.

И снова вырвусь из круга,

В их ребра врубаясь вновь,

И лягут они друг на друга,

И с кровью смешается кровь.

В живых никого не оставив,

Я снова уйду один,

Юным внушая зависть,

Своей души господин.

Пустыни божественный голос...

Луна из-за звездных чащ

Осветит песчаник голый

И мой белоснежный плащ.

Как будто по тени звездной,

За мной идет надо мной,

Луны утирая слезы,

Христос в тишине ночной.

И видя трепет эфира,

Я не по рассказам, а сам

Земли спасителя мира

Запомню на век чудеса.

* * *

В любом сраженье встретите его:

Где кровью истекает бой жестокий,

Не замечая словно ничего,

Спокойно скачет всадник одинокий.

Жара кругом иль белые снега,

Коня он в гущу боя направляет,

Но не поднимет руку на врага,

Оружие свое не вынимает.

Вокруг друг друга воины разят,

К нему приступят, яростью томимы,

Но глянут в его серые глаза -

И скачут, не оглядываясь, мимо.

Вот на людей окончилась охота,

И опускается на замлю ночь..

Он мрачно ходит, словно ищет что-то,

И, трупы оглядев, уходит прочь.

РЫЦАРЬ КРАСОТЫ

Как просто верить в господа Христа,

За всех нас выбор сделавшего честно:

И доброта доступна и проста,

И будущее ясно и известно.

Как чисто нищим путником босым

Учить добру, на зло не отвечая,

Любить за муки, глядя на кресты,

И веровать в святую вечность рая.

Но Боже, что за нищенский итог,

Когда за годы странствий и мучений

Тебя всесильный и премудрый Бог

Низвергнет в бесконечность наслаждений!

А на земле еще печальней след

За выстраданное непротивленье:

Пожнет кровавые плоды побед

Тупица, недостойный откровенья.

Как трудно делать выбор каждый раз,

Ответственность его беря на плечи,

И знать, что не вернешь решенья час -

Раскаянье ошибку не излечит.

Как грязно, убивая подлецов,

Быть выпачканным липкой вонью крови!

Ханжи с упреком вечным наготове

В жестокости перед толпой глупцов.

И знать итог судьбы - она сама,

Жить миг, н не надеяться на вечность,

Любить за глупость жизнь, за блеск ума,

И за расчетливость, и за беспечность.

Согласен, я согласен продолжать

Теснить врагов гармонии и света,

Без злобы, ненависти и запрета

С жестокостью уничтожать.

Что ж - выбор сделан: рыцарь одинок,

Хотя привык в строю с друзьями драться.

Я весел, беспощаден и жесток,

И все же вечно буду сомневаться.

И если так короче будет путь

До красоты, гармонии и света,

Я сброшу злато лат, подставлю грудь -

И странником босым пойду по свету.

* * *

Сегодня ты, а завтра я, но ты - сегодня!

Прости, прости, я не могу так долго ждать.

Навечно смерть меня записывает в сводни

За нетерпенье и уменье побеждать.

Сегодня ты, а завтра я - не в этом дело:

И к ратнику приходит смерть, и к королю.

Но ты сражался просто крайне неумело,

А я умею это делать и люблю!

От тренажа пропитан я кровавым потом.

Я убиваю - драться просто не с руки,

И выполняю я любимую работу,

Ломая шеи, вырывая кадыки!

Ты получил, мой друг, плохое воспитанье,

Ты незнакомым так настойчиво грубишь.

Удары сыплются, плывет твое сознанье,

Один бросок - вот видишь, ты уже летишь!

Смотри - я вскользь твои удары пропускаю,

Один рывок - и ты напился допьяна!

Я хорошо тебя, дружище, воспитаю,

Вот только мертвому наука не нужна.

* * *

Я человек, предпочитающий иллюзии

Реальной грязи, смраду и разврату.

Гоню коня по пыльной Андалузии,

Любуюсь морем с палубы фрегата.

И не пугаюсь я реальных выстрелов:

В грязи, в песках - и в льдинах Антарктиды

Я выживу, я вынесу, я выстою,

Любуясь на сады Семирамиды.

И мне не надо большего и меньшего,

И мне не надо лучшей половины.

И, может быть, за это любят женщины

И слушаются рыцаря мужчины.

БАЛЛАДА

Среди любви, среди забав

Владыкою земель

Жил храбрый рыцарь, знатный граф,

Колдун и менестрель.

Познал он мудрость всех веков,

Постиг он тайны ада,

Он знал, как вызывать любовь

И как готовить яды.

Был замок его прочнее скал,

Цвела его земля,

И зависть рыцарь вызывал

У жадного короля.

О замке графа слухи ползли,

Что темными ночами

Там пламя взвивалось из земли

И демоны кричали.

И часто прохожий пилигрим -

Лист, ветром занесенный, -

У замка блуждая путем ночным,

Сквозь стены слышал стоны.

Смеялся над слухами рыцарь сам

И женщины в народе.

Он был любовник знатных дам

И девушек безродных.

Ласкать, сжимать, любить без сна

Имел он Божий дар,

Умел быть нежным, как волна,

И страстным, как пожар.

В объятьях бились, как в огне,

И девушка нагая

Кричала в сонной тишине,

От страсти изнывая,

Но вот явилась дева одна -

Глаза, как сладостный сон,

Как лук, гибка и нежна, как луна, -

И рыцарь был покорен.

Она сочетала в себе весь мир:

И тайну бутона розы,

(Был голос ее, как струны лир,

Алмазными были слезы),

Веселость мальчика, ум мудреца

И ангела красоту,

Она могла сквозь года прорицать,

Стрелу ловить на лету.

Ни в битве и ни в чарах его

Никто победить не мог,

Но отнял король у него любовь

И в сердце вонзил клинок.

И чтобы ее от пыток спасти,

Горящий скрывая взор,

Поклявшись королю отомстить,

Колдун взошел на костер.

И жалкий придворный, смеясь, смотрел,

Как, скованный цепями,

В мученьях колдун на костре горел

И догорало пламя.

Но все кто окружали трон,

От страха окаменели,

Они услыхали гитары звон

И песню менестреля.

Взглянули в костер - и страх, как боль:

Под пеплом похоронен,

Стоит обугленный король

В оплавленной короне.

* * *

Следя за карточной игрой

Страданья и везенья,

Как проклинаем мы порой

Слепые заблужденья!

Но зная вечный смерти пир

И случая гримасы,

Реально видя этот мир,

Не проживешь и часа.

Чтоб не замкнули жизни круг

Ужасные виденья,

Ты выбирай себе, мой друг,

По вкусу заблужденье.

Пусть будет радостным оно,

Пусть будет благородным,

И воду превратит в вино,

И сделает свободным.

А если сделаешься ты

Расчетливо-богатым,

То будешь, позабыв цветы,

Рабом на куче злата.

Как миннезингера копье,

Как лютня у трувера,

Пусть заблуждение твое

Поддерживает вера.

И станут праздничным дворцом

Прекрасные виденья,

Но знай: тебя в конце концов

Погубят заблужденья!

АЛЬБА

Г. Д.

Утро, солнечное утро...

Гнется ветром легкий стебель...

Все, что ночью было смутно,-

В яркой свежести на небе.

Не спеши, мой друг, проснуться

В ливне золотого света.

Души радостные вьются,

Солнцем праздничным согреты.

Утро, солнечное утро,

Гнется ветром легкий стебель.

Замка силуэт причудлив

На весеннем ясном небе.

Как приятно окунуться

Душам в водопад сиянья!

Пусть слова мои вольются

Через сон в твое дыханье.

Золотятся солнцем скалы,

Гладки стройных замков плиты,

Стены каменных провалов

Шелком вереска укрыты.

Пусть душа, что светом дышит,

Для любви накопит силы.

Ты во сне меня услышишь

И полюбишь, ангел милый...

* * *

Г. Д.

Просыпайся, просыпайся!

У дверей стою твоих.

Звуки, словно поцелуи, -

Лишь для той, кого люблю я,

Для тебя и ночь, и стих.

Просыпайся, просыпайся!

Звук крадется по лицу.

Сквозь ресницы улыбайся

Серенаде и певцу.

Просыпайся, просыпайся!

Под гитары тихий звон

В шелк шуршащий одевайся,

Выйди, выйди на балкон.

Просыпайся, просыпайся!

Звуки стонут, тишь губя...

Это сладостное пенье,

Это жаркое волненье

Пусть разбудит лишь тебя.

РОСТОВЩИК

Я богаче короля - и что ж?

Ни за что гоним, презрен, страдаю.

Ненавидят, гонят, словно вошь,

И того гляди еще раздавят.

Грубый рыцарь дал пинка под зад -

Ничего, зачтется негодяю, -

Все продам - именье, дом и сад:

Пусть поползает, поумоляет!

Все по краю пропасти идут,

Золота не зная превосходства,

Верят в басни, верят в ерунду,

В честь, отвагу, верность, благородство!

Ничего - пройдут еще века, -

Все полюбят, все меня признают,

А пока век чести, а пока -

Ненавидят, бьют, не уважают

Честного! Ростовщика!

ЖЕСТОКОСТЬ

Как утихают жадности раздоры,

Как ярче загораются светила,

Когда подъемлет общество уздою

Жестокости живительная сила!

Жестокость проповедует героев,

Глаза ее становятся твоими,

Когда мечом и логикой присвоит

Она священной праведности имя.

И жадность ненасытная трепещет,

И глупость больше нагло не кичится,

И трусость пылкою отвагой блещет,

Безвыходности взнуздана десницей.

И ростовщик в поту, лишенный власти,

И демагог, его прислужник, бледен,

И деньги не приносят больше счастья,

И только смерть притягивают деньги.

У силы предпочтенье к благородству,

У жадности - лишь подлость и коварство.

Когда растет предательства уродство,

Жестокости рождается лекарство.

Романтика крестов во имя власти,

Романтика костров во имя Бога

Рождает необузданные страсти,

Величие выковывая строго.

Как чернь всегда пролитой крови рада!

Собравшись на трусливое застолье,

Как шепчется испуганное стадо:

"Вчера соседа ночью закололи..."

Как бьется сердце, чувствуя желанья:

Таинственно, опасно, интересно!

Кого настигнет поутру страданье?

И жить желанно, празднично, не пресно.

Настанет день, пройдет совсем немного -

И лицемерные падут обличья,

И снова вы поклонитесь, как Богу,

Жестокости на службе у величья.

***

Так много утекло песка,

Что, кажется, сменилась млечность,

А мысль, как луч, с тех пор узка,

Но достигает бесконечность.

Когда и где все было это -

Хранит молчания обет.

В неизреченный час рассвета

Горел, пылал великий свет.

Забылось то, что было свято,

Огонь все призрачней мерцал,

И, тьмою зависти объятый,

Он постепенно угасал.

И собралось могучих воинов

С тех пор священное число,

Суровых рыцарей достойных,

Не знавших страх, презревших зло.

Я не скажу, где было это:

Храня призвание к мечу,

От этого святого света

Взял каждый рыцарь по лучу.

С тех пор обязан посвященный

Для брата нового сберечь -

Поэт придет или ученый -

Луч - тьмою выкованный меч.

***

Он возвратится в отчий дом,

В края пустых полей.

Откуда эта сила в нем? -

От древних королей.

Он пьет парное молоко,

Смеясь, глядит во тьму.

Придет малыш, и все легко

Покажется ему.

И каждый встретить будет рад

Творителя чудес.

Откуда этот светлый взгляд? -

От ангелов с небес.

Он знает мир, каков он есть -

Родной ему всему.

За возвращенье слова "честь"

Поклонимся ему.

Он возвратится в отчий дом,

В краях пустых полей.

Откуда эта сила в нем? -

От древних королей.

***

Кто это путник, идущий по дикой равнине?

Взгляд его знает свободу, и силу, и счастье,

А капюшон серый странник на плечи откинул,

Ветру подставив лицо без тревоги и страсти.

Тонким узором кинжал драгоценный украшен,

На сапогах пыль дорог и медвяные росы,

Бьется у пояса кубком серебряным чаша,

В сильной руке его сталью окованный посох.

Кто это - ратник, кочующий в поисках службы?

Может быть, лекарь, спешащий к постели больного?

Иль это рыцарь, что ищет любви или дружбы,

Или учитель, несущий бесценное слово?

Может, мечтатель - им всем не сидится на месте, -

Может, поэт, прорицающий властью чудесной,

Или гонец, что приходит с нежданною вестью,

Или певец, распевающий древние песни?

В пряжке ремня его встретились солнце и месяц,

Это кочующей правды великий наместник,

Это защитник и сеятель дружбы и чести,

Врач, и учитель, мечтатель, и ратник, и вестник.

* * *

Полные сладостной, чувственной лени,

Струнные звуки слетали с мансарды.

Как на молитву склонивши колени,

Слушали скрипку усталые барды.

Девушка стройную скрипку держала,

Губы шептали, а звуки летели...

Словно осколки звенящего жала,

Падали звенья литых ожерелий.

Бардов-кочевников темные лица

Были недвижными в свечном мерцанье.

Только глаза голубые молиться

Стали воздушной, изнежанной тайне.

Раз за столетье они собирались

В старой мансарде у девушки Элли,

Чтобы звучала откуда-то радость

В песнях из ужаса, тьмы и метели.

* * *

На Рейне или на Урале

В дрожащем голубом дыму

Холмы угрюмые лежали

И слушали оврагов тьму.

Их покрывают чешуею

Доспехи серые камней.

Они изломанной грядою

Хранят пещеры робких фей.

Меж ними пыль смертей осела,

Меж ними травы проросли.

Они и нежно, и несмело

Плетут покров глухой земли.

Там на одной вершине острой,

Склонившись мрачно над холмом,

Стоит, причудливый, как остов,

Огромный дуб, объятый сном.

Его не гнет лобзаньем ветер,

Он будто камни впил в себя.

Однажды воду он заметил

И вдруг окаменел, любя.

Под ним, алмазами играя,

Взметает лепестки вода.

Она свежа и опьяняет.

О Боже, я хочу туда!

* * *

Я вижу мир, я ухожу в него.

Я вижу ясно, как дано поэту.

Я выбрал путь, мне нужно только это:

Мой светлый мир - и больше ничего.

В нем замки высятся, стройны, как сны,

В просторных комнатах стоят библотеки,

И вечно в полусомкнутые веки

Стучится солнце детское весны.

Мой мир - мир мудрых и простых людей,

Искусных мастеров, вещей прекрасных

Волшебной музыки, поэтов страстных,

Мир храбрых рыцарей и добрых королей.

В нем каждый - мастер, воин и поэт,

Создатель красоты, ее хранитель,

Ее поклонник, вечный победитель,

В нем все защищены, в нем злобы нет.

Мир хрупких женщин, стойких, как земля,

Нарядов, драгоценных украшений,

И нежных слов, и нежных отношений,

И той любви, что жизни дни продлят.

В нем красоты великой торжество.

Мир только счастья - буйного, хмельного!

Я выбрал - мне не надо остального.

Я не приемлю больше ничего.

Я вижу мир, я ухожу в него,

Я вижу ясно, как дано поэту.

Я выбрал путь, мне нужно только это:

Мой мир златой - и больше ничего.

СТИХОТВОРЕНиЯ РАЗНЫХ ЛЕТ.

Весною, очарованный мечтами,

И славя солнца радостного лик,

Скитаясь полутемными лесами,

Ты вдруг открыл в душе своей родник.

И наблюдая за поэтом старым

С усталою, сутулою спиной,

Ты удивлялся: "С драгоценным даром -

Он слабый, нищий, жалкий и смешной?"

Родник струится, время землю гложет,

И вдруг ты начинаешь замечать,

Что ничего уже в судьбе не можешь,

А только видеть, слышать и писать.

Ты беззащитен; все, что сделал, - тленно.

Да , ты - поэт, но только лишь поэт.

Никто не удержал одновременно

В руке своей перо и пистолет.

И ты уже спокойно наблюдаешь,

Как осенью уходит жизнь лесов,

Как падают на землю, истлевая,

Листы тобой написанных стихов.

Как бьется в стены голос одинокий,

Как оставляет жизнь твои глаза,

А твой родник все бьет, живой, жестокий,

Багрян, как кровь, и чист, как бирюза.

Настанет день - он смоет оболочку,

Он - главный, ты ему не господин.

Он скинет тела ветошь, как сорочку,

И заструится солнечно один.

КОЛЬЦО МЕБИУСА

Он закончил планет мистерию

И сказал, смеясь:" На, владей

Прорастающими в материю

Семенами вечных идей."

В книге судеб записан звездами,

Проколовшими ночи мрак,

Каждый мой еще не осознанный,

Предрешенный судьбою шаг.

Отчего же все время кажется,

Это я - господин судьбы?

И коня,что храпит, куражится

Поднимаю я на дыбы.

Беспредельна наша вселенная,

Безгранично ее кольцо,

Воплощаясь, душа нетленная

Выбирает свое лицо.

В бесконечном разнообразии,

Полузрячий , полуслепой,

Ты свободен увидеть разное

И увлечь его за собой.

Видишь дьявола - будешь с дьяволом,

Видишь Господа - будешь с ним,

Что увидено - станет правилом,

Не замечено - серый дым ....

Не судьбу пастуха и рыбаря,

Не тропу - на смерть или пир,-

Человек, ты свободен в выборе:

Выбираешь ты целый мир.

Этот мир - обладатель сущего

И гармонии торжество.

По его законом живущему

Отомстят законы его.

Оттого-то ты и скитаешься,

Недоволен своей судьбой:

Выбор мира, в котором маешься

И сражаешься, - за тобой.

* * *

Стань зеркалом. Вот путь добра, лучист,

На этой самой трудной из планет;

Пусть первый шаг навстречу будет чист -

Второй пусть будет встреченного свет.

Стремись добиться большей чистоты,

К прозрачности стремись в своей душе:

Спокойствие небес познаешь ты ,

И силу, и любовь, и суть вещей.

Я зеркало. Во мне весь этот мир -

От струй дождя до пламени светил.

Стихи, разливы красок, пенье лир -

Все, все, что разум мира накопил.

Я зеркало. Вы видите меня?

Нет - ваше отражение во мне.

Так направленье силы изменять

Могу я в бесконечной глубине.

Попробуйте со злобой заглянуть -

И в ужасе отпрянете назад.

А доброте святой, чей труден путь,

Теплом и ласкою ответит взгляд.

Я - зеркало, и в пропастях войны

Я буду алым ужасом для всех.

Я - зеркало: не встретишь белизны

Белей, чем отраженный мною снег.

И если ты с улыбкой подойдешь,

Улыбкою отвечу я тебе,

А если на меня поднимешь нож,

Поставишь точку ты в своей судьбе.

Всего лишь зеркало, но тем не повезло,

Кто бросил камень в эту пустоту.

Всего лишь зеркало. Я убиваю зло.

И умножаю свет и доброту.

* * *

Я тайна дремлющего мира,

Я то, о чем шумят листы,

О чем поет поэтов лира,

Я сила вечной красоты.

Я провозвестник новой веры,

Какой еще не видел свет,

Посланец космоноосферы,

Я мастер, воин и поэт.

И цель моя не в достиженье,

А в каждом шаге на пути,

И в этих латах отраженье

Все в мире может обрести.

Зажечь нетленное светило -

Вот цель моя, моя звезда.

Через меня текущей силы

Неистощима благодать.

И биться пульс не перестанет

Моей надежды и мечты.

И если пустота настанет,

Восстану я из пустоты.

* * *

Я вас лечу, болея,

Молюсь за вас ночами,

Бичую и жалею,

Но я живу не с вами.

Дома и замки строю,

И вашими делами

Я занят, как игрою ,

Но я живу не с вами.

И в кресле у камина

Беседуя с друзьями ,

Пью дорогие вина ,

Но я живу не с вами.

В болотах и оврагах

Полночными часами

Иду я, как бродяга,

Но я живу не с вами.

И если сквозь набросок

Вам кровь на губы брызнет,

То это отголосок

Той главной, вечной жизни.

* * *

Машут кроны

Головой убеленной,

Это - клены,

От жара истомленны.

Я весенний

И по-летнему сонный,

Я влюбленный,

Я в бульвары влюбленный.

Это странно,

Состояние странно,

Словно ванна,

И жарка, и желанна.

Из жасмина

С горькой семечкой тмина,

Из лаванды

И из листьев каштана.

В этом солнце

И в деревьях-колоннах,

Утонченный,

В чём-то белом и тонном,

Я гуляю

По бульварам бездонным,

И старушки

Вслед глядят умиленно.

* * *

Летят неповторимые года,

Мы ловим переменчивое счастье,

И складываем в души навсегда

Людей , любимых нами, отпечатки.

И в юности глаза открыты в мир,

Ловя неповторимые мгновенья,

А в старости они отрешены,

Улавливая дружеские тени.

Из этих оттисков от встречных душ

И наши души вырастают вскоре,

И все они и ссорятся, и спорят,

И обретают жизни красоту.

С годами этот голос все звучней,

Все больше жить и чувствовать мешает,

И постепенно на закате дней

Он голос жизни вовсе заглушает.

ОЛЕНЕНОК

Ночь обнажилась при луне,

Тень на потресканной стене,

Словно сын иных планет,

Исчезая в полутьме,

На ветвистый луч аллей

Вышел маленький олень

В полусне.

Помнит он девичьи

Руки доверчиво,

Теплый, мягкий хлеб,

Серебристый смех,

Спрятанный в листве.

Бьют вдалеке колокола,

Ночь необычная светла,

Поредел далекий сад.

Много дней тому назад

Искры золотистых глаз

Видел он в последний раз,

Чудный взгляд ....

Тени огромные,

Шепота полные,

Движутся во тьме,

В необычном сне,

В лунной тишине.

* * *

В салонах зеваки толпятся,

Ворюги дают вечера,

А я бы хотел оказаться

В лесу у ночного костра.

Пусть будет холодно и мокро,

Пусть только хлеб и жидкий чай,

Я сам себе певец и доктор

И здесь мой дом , и здесь мой рай.

Вот нищие делят богатство,

Что с нищих сорвали вчера,

А я бы хотел оказаться

В лесу у ночного костра.

Мне в жизни не хочется рваться,

Не нравится ваша игра,

Мне б только уйти и остаться

В лесу у ночного костра.

* * *

Меня суровый рок минует,

Меч пронеся над головой,

И смерть патрициев приму я

В преддверье славы мировой.

Пройду, сражаясь и пируя,

Грядущих рыцарей король,

Прославлю новую игру я

И новую для мира роль.

В благоуханной теплой ванне

Кровь хлынет ручейками вен,

И нет златых ворот желанней

Оставить жизни сладкий плен.

Пылает солнца свет пока мне,

Но вижу в сонной тишине:

Напишут на гранитном камне,

Навек поставленном на мне:

"Жил, наслаждаясь и играя,

Великой силою храним,

И умер он, сонет слагая,

Как кровью, истекая им".

* * *

Вы подлецы - я вызываю вас!

Да, всех до одного, без промедленья!

Я обращаюсь к вам, не прячьте глаз,

Мой стих о вас, не может быть сомненья.

Все ваши книги - бред и ерунда,

Все ваши чувства - фальшь и лицемерье,

Я вам бросаю вызов , господа:

Вы недостойны дружбы и доверья.

Пусть для пощечин мне не хватит рук -

Возьму перо , мне это не в новинку.

Вставайте все, пусть тесен будет круг,

Никто не улизнет от поединка.

Так вас не оскорблял никто в веках,

Где ваша честь? как можно сомневаться?

На шпагах, пистолетах, кулаках,

На палашах готов я с вами драться!

Но что-то вас не видно и следа...

В конце концов, я вас прошу об этом.

Ну что вам стоит? Право , господа,

Примите вызов старого поэта!

* * *

Г. Д.

Я к вам пришел просить,

И странной будет речь:

Прошу меня любить,

Прошу меня беречь.

Со мной моя судьба,

Со мной мои враги,

Но я прошу тебя:

Любовью помоги.

Без вас мне не суметь,

Себя не сберегу,

Я просто усидеть

На месте не смогу.

А если б смог я сам

Пригнуться и залечь,

Зачем я нужен вам,

Зачем меня беречь?

Мы встретимся опять

И будем петь и пить,

О прошлом горевать,

О будущем шутить.

И снова круг един

Поэтов и повес,

А кто - нибуть один

Уже глядит с небес...

Г А С Е

Невидимым бывает дождь.

Неслышимым бывает ветер.

Меня ты сердцем позовешь -

И сердце на призыв ответит.

Меня ты выбежишь встречать,

И мы с тобою встретим вместе

Полночный неурочный час

На неусловном нашем месте.

* * *

Ночью по стерне

Через степь и лес

На гнедом коне

Прилетела весть.

В эту ночь не спал

Есаул один.

С вестью поскакал

Дальше средний сын.

Младший сын гонцом

Побежал в село,

Старший сын с отцом

Сел уже в седло.

Вспыхнули на миг

Огоньки в домах,

Те же, кто привык,

Собрались впотьмах.

Вышли все на шлях

Ровно через час.

В форме на конях

Сотня собралась.

Кто обнял сынов,

Кто жену и дочь -

Сотня казаков

Выступила в ночь.

Цоканье подков

Заглушает пыль,

Только шепот снов

Да стоит ковыль.

Парни в седлах спят,

Насыпают впрок.

Старики глядят,

Щурясь, на восток.

Загорался свет

Из-за красных век.

Наступал рассвет.

Ночь продлилась век.

* * *

Пала тень кровавая

На равнину русскую.

За свою державу я ,

Ох, обиду чувствую.

Вы нам не хозяева,

Мы вам не невольники,

Запалю я зарево

И пойду в разбойники.

И друзья есть верные,

И железо острое,

И очищу землю я

Чище белой простыни.

Я пойду в дремучий лес,

Распрямлю там спинушку,

По руке своей на вес

Выберу дубинушку.

Выйду в чисто поле я,

Рученьку побалую,

А со мной мои друзья-

Казаки бывалые.

Обирая, трудитесь

И победу трубите,

Но всего не купите

И всего не сгубите.

Не пугайтесь, милые,

Недалеко спрятаны

Наши косы с вилами

Да клинки булатные.

Вы нам не хозяева,

Мы вам не невольники,

Не впервой нам воевать,

Мы пойдем в разбойники.

* * *

Великий царь в саду пирует.

Фонтаны, полные вином,

Ему слезами салютуют,

Алмазы кубков блещут льдом.

В саду его ручные звери

Покорнее прилежных слуг,

И для гостей открыты двери,

И каждый гость владыке друг.

Могучее он создал царство,

Богаче царства мир не знал.

Но не пускался на коварство,

А благородством побеждал.

Все смотрят на него с любовью:

Седые воины , князья,

Наложницы с горячей кровью,

Ручные львы - его друзья.

Он встал, силен и благороден:

"Зачем сегодня этот пир?

Я выбрал смерть свою сегодня,

Я знаю, как убью я мир:

Все, чем я жил, во что я верил, -

Мой голос, мой талант, мой труд -

Умрут наложницы, и звери,

И звезды ясные умрут.

Давно я мучаюсь и стражду,

Когда-нибудь на склоне дня,

Так неожиданно, однажды,

Все Бог отнимет у меня.

Все, что создал мой ум могучий, -

Мой взгляд, мой меч, мой мир, мой сон-

Отнимет безобразный случай,

Что только Богу подчинен.

Давно мне это душу гложет,

На всем ,на всем его печать,

И лишь меня Господь не сможет

Ни наградить , ни покарать.

Нет я не встану на колени,

Я справедлив, велик и строг,

И лишь по моему веленью

Умрет мой мир, умрет мой Бог."

Все стихло. Только смысл речи

Дошел до каждого в саду,

Веселья радостного вечер

Вновь вспыхнул пламенем в аду.

Вновь пир гремит по всей вселенной

В стране, в саду и во дворце -

Но вдруг все видят, как мгновенно

Царь изменяется в лице.

На лике гордом видят муку,

Могучий царь в поту дрожит:

"Скорее дайте меч мне в руку,

Иль ОН меня опередит."

И только меч великий воин

Почувствовал в своей руке,

Вновь горд и царственно спокоен,

Увидел свет он вдалеке.

Он погрузился постепенно

В фонтан из теплого вина,

И лезвие коснулось вены,

И наступила тишина.

Лишь жалкий нищий со двора,

Что стар, горбат и безобразен,

Шепнул:" Захочет покарать -

Господь отнимет первым разум."

ИСТОРИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ

Тьма в пылающих кострах,

Слышны переливы смеха,

И у огромного шатра

Стража в золоте доспехов.

Нет властителей знатней,

Но оставлены снаружи

Сабли в россыпи камней -

Драгоценное оружье.

А внутри бушует пир,

Блещут снятые кирасы,

Рвут, облизывая жир,

Ханы жареное мясо.

Чаши пряного вина

Держат жилистые руки,

Ночь безумна и пьяна,

В сердце бьются бубна звуки.

Блеск рубинов, бирюза,

Жизнь - игра в орла и решку.

Женщин черные глаза

И кочевника усмешки.

Золотом залитый рот.

Выжжены огнем печати.

Вспоротый зажав живот,

Корчится в углу предатель.

Танец на обломках стрел

И на углях раскаленных

Извивающихся тел

Трех наложниц обнаженных

Тьма еще не отцвела,

Привидений тени вьются.

На кровавые дела

Ночью всадники несутся.

Несется ратник на коне,

Трезвеет пьяница прожженный.

Пронесся шепот по стране:

Сидит на троне прокаженный!

Монаха сморщены уста,

И внемлет рыцарь пораженный.

Падений истина проста:

Сидит на троне прокаженный.

Все эти дивные места,

И город, и святой, и древний,

Когда-то рыцари креста

Отвоевали у неверных.

И все, что покорил их меч,

Завоевало благородство,

Теперь уже нельзя сберечь:

Страна неверным продается.

Вокруг потрескалась земля,

И в душном воздухе зараза -

Живьем сжирает короля

Неутолимая проказа.

А во дворце течет вино,

Смеются купленные жены ,

И в роскоши им все равно,

Что их властитель-прокаженный.

Он всю страну теперь предаст

Для этой плоти обнаженной,

Он все прокутит и продаст,

Он обречен - он прокаженный.

Шлем раскаленный на висках,

Не зная отдыха, от порта

Идет в железе по пескам,

Ступает римская когорта.

И плавится вокруг песок

От огнедышащего жара,

И солнца шлем горит, высок,

И пышет пламенем Сахара.

Покрытый шрамами от ран,

Как в бой когда-то шли спартанцы,

Идет спокойный ветеран,

Убивший перса и германца.

Не чувствуя иссохших вен

И злобу солнца презирая,

Они идут на Карфаген -

Пристанище земного рая.

Богиня ужаса сама

От их презренья разозлилась:

Песок поднялся , пала тьма,

И в вихре воины заблудились.

Но одолев пустыни злость

И слыша звучные приказы,

Они прошли ее насквозь

И с лязгом лат вошли в оазис.

И там в объятьях черных жен

Для них остановилось время.

И древний сохранив закон,

Могучее родилось племя.

Из цикла

"СИНИЕ ЛИСТЫ"

Ты хочешь стать умней,

Так радость в душу вплавь

И до заката дней

Живи и солнце славь.

Из зол, страстей и бед

Не почерпнешь ума,

За тьмою света нет ,

За тьмою только тьма.

Мы знаем - винт придуман Архимедом,

Спирали часто видим мы вокруг.

Изобретатель колеса неведом,

Он просто на ребро поставил круг.

Винты меняли землю в разном виде,

И колесницы наполняли степь.

Но чьи глаза хотел бы я увидеть -

Был человек, который создал цепь.

Как воск, мечты мои горели....

С какой невинной простотой

Мне изменили даже цели!

Я наполнялся пустотой.

Я думал - это край могилы,

Конец бесцельной суете,

Но в пустоте такие силы,

Такие ветры в пустоте!

ЭПОХА РАЗОЧАРОВАНЬЯ

Вторгаясь в общее сознанье,

Подобна самым страшным снам,

Эпоха разочарованья

Идет величественно к нам.

За вседозволенность свободы

Нам безнаказанности месть.

Для развращенного народа

Предательство народа - честь.

И в тектоническом движенье,

Безумии народных масс

Эпоха саморазрушенья

Державно посетила нас.

Сжимает душу голос дикий,

И вспышки пламени видны,

И над империей великой

Простерты руки сатаны.

И усредняя все усилья,

Все обнаженней , все больней

Народ в разврате и насилье

Течет рекой кровавых змей.

Убив доступностью желанья,

Смешав цветы добра и зла,

Эпоха разочарованья

В сердца торжественно вошла.

Я хочу играть на скрипке

Или на трубе

Не толпе , не влаге зыбкой -

Самому себе.

Чтобы звук несли не руки,

А душа - хочу.

Воплотившись в этом звуке,

С ним и улечу.

Мешая глину, рок творил в тиши

И создал форму - это было тело.

И бронзой вылил в форму сплав души.

Шел век - душа твердела, тело тлело.

Душа остынет, выбрав нужный тон,

Как форму, сбросив маску человека.

Мой образ, словно колокол, как звон,

Останется вне времени, навеки.

Как молния ,на времени ладонь

Упал я вниз из огненного рая.

Я думал , что бессмертен мой огонь,

Но понял с ужасом , что остываю.

Я остываю, жар нельзя сберечь,

Душа холодная остра, как бритва,

И понял я: я не огонь, я - меч,

Что закаляется для новой битвы.

Признаются заслуги красоты,

Убийца не останется счастливым.

В деянья вопрощаются мечты,

Приходит все ,есть в мире справедливость.

Осветится то , что лежит во мгле,

Наступит исполнение желаний.

Есть все же справедливость на земле:

Приходит все, но только с опозданьем.

Из цикла "декаданс"

Многозначительные думы

О поучительных вещах,

Лицо влачащие угрюмо

На вечно чахнущих плечах.

Да сгинут строки, знаки, числа,

Дождем лиловым смоет грим!

Провозглашаю праздность мысли

Как цель! Как будущность! Как гимн!

Под шепот праздного искусства,

Под шорох вянущих листов

Усните, истинные чувства,

В садах искусственных цветов.

В окно - накопленные знанья!

Куда изящней для меня

Отдать цель жизни и призванье

За радость солнечного дня.

Взирать на мир без изменений,

Быть одиноким, словно Ной,

Смотреть посредственность на сцене

И наслаждаться тишиной.

Под светло-желтым капюшоном,

Усевшись на двадцатый ряд,

Дешевого одеколона

Вдыхать бесцветный аромат.

Я не хочу, как Мефистофель,

Страдать от мыслей в голове.

Хочу сидеть в кафе за кофе,

А можно - просто на траве.

Носить безвкусные костюмы

С лиловым бантом набекрень,

Смеяться над дельцом угрюмым

И выше мира ставить лень.

За неименьем глаз, овалов,

Носов, извилин и ресниц,

Я призываю к карнавалу

Приличных масок вместо лиц.

К насмешкам мягким, без сарказма,

К намекам легким, без имен,

К пустым беседам, без маразма,

К толпе без рдеющих знамен.

Да сгинут истинные мысли,

Всегда ведущие во тьму!

Питайтесь виноградом кислым

Во вред желудку и уму.

Я тот, кто все мечтал осмыслить,

Бессонный, вечный пилигрим,

Провозглашаю праздность мысли

Как цель, как будущность, как гимн!

* * *

Пьеро идет отверженно и сиро

И плачет на увядшие цветы...

Пусть красота и не спасает мира,

Но нас с тобой она спасет от суеты.

Мы мир иной воздвигнем из эфира,

Что ярче звезд, прочнее, чем гранит.

Пусть красота и не спасает мира,

Но нас с тобой она от скуки сохранит.

Смирись, поэт, твоя безвестна лира,

Но это от толпы безумной щит,

Пусть красота и не спасает мира,

Но нас с тобой она от зависти хранит.

Где эльфы ткут созвездья из эфира,

Серебряная лилия растет;

Пусть красота и не спасает мира,

Но нас с тобой от мук она спасет.

Пойми, поэт, искусство элитарно.

Ты для народа - шут или факир.

Что нам до них? Толпа неблагодарна.

Пусть красота спасает наш с тобою мир.

* * *

В сиренево-лиловом небе

Крылами ласточки поют.

Для безголосых это жребий:

Полет - для творчества приют.

Они рисуют жизнь свою,

Как жизнь свою рисует стебель.

Крылами ласточки поют

В сиренево-лиловом небе.

* * *

Вам не понять - смиритесь, господа!-

Прозрачности пурпурного заката,

Дрожавшего гекзаметром когда-то,

Угасшего в Элладе навсегда.

Вам не понять - смиритесь, господа!-

Серебряно-пленительного блика,

Мерцающего странником двуликим

В безмолвии подлунного пруда.

И в вашей мелкой суете бактерий -

О жвачные, жующие цветы!-

Я признаю открытый кафетерий,

Облитый нежным солнцем золотым.

Стремитесь, задыхаясь, в никуда...

Для вас поющая беззвучна лира.

Ни красоты , ни мудрости , ни мира

Вам не понять - смиритесь, господа!

* * *

Нищий поэт - как смешно!

Шляпа и порванный плащ...

Ливень сомкнется стеной,

Выйдет он, нищ и пропащ.

Пачки измятых листов,

Что из кармана торчат,

Плачут строками стихов,

Ритмами сердца стучат.

Верно, стихи - ерунда,

Раз их не слушает свет.

Смейтесь же - да, господа! -

Да, господа, я - нищий поэт!

* * *

Г.Д.

Все тихо - лишь коней бегущих храп,

Да еле слышный скрип колес и шорох,

И мы с тобой под свод еловых лап

Летим сквозь темноту, как кони в шорах.

Весь лес холодной хвоею пропах,

И темнота смыкается за ними,

А мы с тобой в коляске и в мехах

Освещены златыми фонарями.

Как хорошо в подарок принимать

Тепло от этих миленьких ручонок,

И обнимать, и греть, и прижимать,

Шепча тебе: "Мой ангел! Мой Галчонок!"

Верхушки сосен, небо, облака,

Прохлада без волненья, без движенья,

А дальше не дотянется строка,

А дальше слепнет взор воображенья...

Ты посмотри, какая красота

В мерцании холодного эфира!

Подумай только - эта темнота

Кончается лишь у начала мира.

* * *

В аллеях золотого парка

Голубизна небес светла,

Как блеск последнего подарка

От уходящего тепла.

Как будто длится расставанье -

Но не на год, а на века, -

И эта прелесть увяданья

Душе мучительно сладка.

Душа во мне, как теплый камень,

Нагретый солнцем для других,

Но не становятся стихами

Виденья мыслей золотых.

И седина уже со мною,

Настанет зимняя пора,

Замерзнут мысли под луною

В холодном блеске серебра.

* * *

У вечера есть дивное мгновенье,

Когда слегка голубоватый свет

Коснется зданий, и исчезнут тени,

И чудится, что расстояний нет.

Так ясно, словно грезится иль снится,

Все светится, как будто изнутри,

Как сквозь стекло, - вечерняя зарница,

И серые дома, и фонари.

* * *

Как трудно в это все поверить вам -

Но есть гармония вторая:

Эстетика гнилого дерева

Полуразрушенных сараев.

И непонятна людям за морем

Пастельных мягких красок нега:

Цвета магического мрамора

Полуподтаявшего снега.

Как только время остановится

Над черной искренней натурой,

Все неприятное становится

Весьма изысканной гравюрой.

* * *

Розовый дым

В небе колышется,

Где-то за ним

Музыка слышится.

То полетел,

То недвижим

Розовый дым, розовый дым,

розовый дым.

Розовый дым -

Что-то тревожное,

Розовый дым -

Словно пирожное.

Он завладел

Сердцем моим -

Розовый дым, розовый дым,

розовый дым.

Розовый дым -

В небо врастание,

Розовый дым -

Время прощания.

Я ухожу

В небо за ним -

Розовый дым, розовый дым,

розовый дым.

Из цикла

" Ш Е П О Т Д Ь Я В О Л А"

Как надоели глупые книги,

Что оставляют нам мудрецы!

Тяжкие догмы, словно вериги,

Тащат бессонно в них мертвецы.

Жадные люди - времени воры -

Скучно танцуют, все невпопад,

Как надоели ваши раздоры!

В стане безумных - дикий разлад...

Хочется пьяной жизни героя,

Все эти склоки - не для меня.

Вы доживете - я вам устрою

Жаркий жестокий праздник огня.

Хочется песен, слез карнавала,

Замков зажженных, пьяных затей,

Вещих прозрений, блеска кинжала,

Тел обнаженных, легких смертей!

* * *

Огни взлетают фейерверками,

Дробятся гранями каналов,

Блестит магическое зеркало

Венецианских карнавалов.

Под масками глаза игривые,

И в шорохе плащей и платьев

Развязные и похотливые

Прикосновенья и пожатья.

В толпе, в движеньях хаотических

Стужу желанье крови в теле:

Я вышел в этот мир мистический

Для грабежа и для дуэли.

Презренье щеголю надменному

И оскорбления витийства,

А шпага тонкая, бесценная

Всегда готова для убийства.

Сталь зазвенит струной пророчащей,

Застынет в смертном поцелуе,

И потекут волной клокочущей

Из горла розовые струи.

В крови испачканное золото

Я брошу в грязные трактиры,

Где смрад, где зеркало расколото,

Где смяты юбки и мундиры.

И золото легко растратится,

И заключат меня в объятья

Венецианские развратницы

В открытых драгоценных платьях.

И во дворцах аристократии

Красавице из рода дожей

Я буду клясться на распятии

И прижиматься к нежной коже,

Той коже что на сгибах детская,

А плечи мраморны и гладки,

А в складках розовая, дерзкая,

Открытая в истоме сладкой.

И изменю ей тем же вечером

С молоденькою куртизанкой,

Прикрывшей груди сальным веером,

И на губе укуса ранкой.

* * *

В небе мечутся всполохи пламени...

Я врываюсь во вражеский стан,

И следы остаются на знамени

Кровью пахнущих резаных ран.

Я пьянею от криков проколотых,

Полусонных визжащих солдат.

Не за честь, не за власть и за золото

Обрекаю я душу на ад.

И с разбойниками и скитальцами,

Глядя в очи , отбросив свой нож,

Я душу , ощущая под пальцами

Смертных судорог сладкую дрожь.

Не отмывшись от крови и копоти,

На роскошных персидских коврах

В криках страсти и похоти шепоте

Отдыхаю на пышных пирах.

Всех оттенков глаза их и волосы,

Кожа нежная их всех мастей,

Только нотки похожие в голосе

От прилива животных страстей.

Груди пышные глажу небрежно я

И целую их всех наугад,

И с разнузданной, полной и нежною -

Огнедышащий влажный разврат.

* * *

Одежды в складки собираются,

Кипит , туманится сознанье,

И грудь , и ноги обнажаются,

И зажигается желанье.

И убыстряются движения,

И в напряжении и в поте -

И кожи жадное скольжение,

И судороги жаркой плоти.

* * *

Я ненавижу лицемерие

И тайное злодейство Бога

Что, дьяволу отдав материю,

Духовностью плодит убогих.

Я ненавижу книги мудрые,

Что добротой плодят бессилье:

Героев юных, души чудные

Они кладут под нож насилья.

Я ненавижу лицемерие

Жрецов, что, прикрываясь знаньем

И заманив добром и верою,

Ведут убогих на закланье.

И я воспользуюсь их кротостью,

В искусство возведя коварство,

И трупами заполню пропасти,

На ужасе воздвигнув царство.

Я все возьму ,что мне захочется,

И ни во что уже не веря,

Я пью величье одиночества,

Я славлю дикий образ зверя.

И в кровь, и в мозг вгрызусь, ощерившись,

И буду пить без содроганья,

Предам друзей, в меня поверивших,

И дочь отдам на поруганье.

Я буду жаждать - и получится -

И жить кроваво и беспечно,

Потом умру - и буду мучиться,

В аду прикованный навечно.

* * *

Вечер. Солнце отсияло.

На столе учуя торт,

К нам вошел и сел устало

Хромоногий старый черт.

Верный черт, служака старый.

Подперев спиною печь,

Сев поближе к самовару,

Он завел такую речь:

"Ни вина, ни дисциплины

Ни на небе, ни в аду,

И недаром хвост ослиный

Нам мешается в ходу.

Ни огонь, ни холод смерти

Не идут за сатаной.

Дети, дьяволу не верьте:

Он бессильный и смешной."

Из цикла "Г О Л О С Б О Ж И Й"

Мне хватит в жизни терпения,

Я в воле Твоей ,Господь,

Вот только боюсь мучения

Что сердце жжет, а не плоть.

Плохого в жизни не жаждал я ,

Чужого я не хотел,

Хоть тяжко было, как каждому,

Не бегал от трудных дел.

На битву и на погост веди,

Но если судил мне мрак,

Не мучай Ты меня, Господи,

Возьми мою душу так.

Немало любил в судьбе земной,

Неплохо сражался я.

Я грешен, конечно , Боже мой,

Но Ты не мучай меня.

Мы все здесь Твое творение

Живем всего ничего,

Зачем же тебе мучения

Творения Твоего?

И наледи, будто проседи,

Едва освещают мрак.

Не мучай Ты меня , Господи,

Возьми мою душу так.

Ну что Тебе стоит, Боже мой,

Стальной чешуей звеня,

Пусть смерть моя прилетит за мной,

Но ты не мучай меня.

На битву и на погост веди,

Но если судил мне мрак,

Не мучай Ты меня, Господи,

Возьми мою душу так.

Ты помнишь его страдания,

Ты помнишь - Тебя любя,

В садах ночных Гефсимании

Твой сын умолял тебя?

Сжимал Он свежие проседи:

"Минуй мя чаша сия",-

Не мучай ты меня, Господи...

А впрочем - воля Твоя.

* * *

Вы все мое творение,

И всех я вас люблю

Любовью неизменною

К рабу и к королю.

Но раскололись вы в сердцах,

И каждый добр и зол,

И каждый смел, и в каждом страх,

И ширится раскол,

Людей для жизни выбрал я,

Как я, любить, страдать

И дал им право выбора:

Жить - это выбирать.

Подумайте , что просите,

Пред образом склонясь:

Столкнуть соседей в пропасти

Вы просите меня.

И слыша этот скорбный глас

И мучаясь за них,

Я, как могу, спасаю вас,

Но лишь от вас самих.

Для вас я создал мира рай,

Но рать пошла на рать,

Жизнь - это право выбора,

Жить - это выбирать.

И ропот слышен каждый час -

Кто голоден, кто наг,-

Зачем я не направил вас

На каждый день и шаг.

Час света, час затмения -

Вольетесь в круговерть.

Хотите жить каменьями?

Но это будет смерть.

Из всех творений выбрал вас -

Любить, творить, играть.

Жизнь - это право выбора,

Жить - это выбирать.

Зачем я начал творчество?

Нет, не был я жесток.

Боитесь одиночества?

А я был одинок.

* * *

Труден путь по острым камням,

И кровь заливает лоб...

Дорогу на гору я выбрал сам,

Готов мой каменный гроб.

Я счастлив , что рядом с вами был,

И вы пожили со мной,

Я радуюсь из последних сил

Радостью неземной.

Я радуюсь ,что освободил

От страха тайных оков.

Я не был понят и предан был,

Но сколько взойдет ростков!

Я скоро войду в неземной эфир

И там для вас потружусь.

О, как я рад принести вам мир,

Но Боже , как я боюсь!

* * *

Все сверкает огнями,

И так соблазнительны страсти,

И доступная власть

Увлекает, манит и пьянит.

Все мы сделаем сами,

Не пугает чужое несчастье,

Но расплата за страсть -

Одиночества страх и бессилия стыд.

Путь Божественный труден,

Но радостен преодоленьем,

Путь гармонии - вечный

Путь искренности и любви,

И идущие люди,

Преодолевая сомненья,

Озарением лечат

Растущие души свои.

Мы для дьявола - тир,

Наша вера - война и искусство,

Но счастливей удел

Тех , кто прожил под Божьей рукой.

После дьявольских игр

Сердце выжжено, грязно и пусто,

После праведных дел -

Озарение, свет и покой.

Х Р И С Т О С

Пустыней шел обычный странник,

Обычно умер на кресте,

Одно всем людям было странно,

Одно: он жил по доброте.

И до сих пор с того мгновенья

В людской безумной суете

Живет преданье, как знаменье,

О настоящей доброте.

Его поэтов славит лира,

Германец, славянин и грек:

Один от сотворенья мира

Был все же добрый человек.

Все прегрешенья искупил он

И в наш безумный жадный век

Лишь тем одним, что просто жил он,

Один был добрый человек.

* * *

Дай ты , Господи ,нам любви,

Мы не можем жить, не любя,

Чтоб не строили на крови,

Чтоб поверили мы в себя.

Дай нам, Господи , доброты

К тем, кто нас спасает, любя,

Чтоб любили своих святых

На земле, а не у Тебя.

Дай нам, Господи, меньше слов,

Жесткость стали, когда беда,

Чтоб прощали своих врагов

Побежденных - и навсегда.

Дай нам, Господи , две зари,

Чтобы кротко на них смотреть,

А терпение забери,

Не должны мы больше терпеть.

Чтоб ценили смех ,а не медь,

Чтоб любили дух, а не плоть,

Чтобы честно в глаза смотреть -

Ты верни нам разум, Господь.

Миру - Бога, стране - Царя,

Сыну - Мать, а в конце пути

Умереть от пули не зря

Дай нам, Господи, и прости...

П И С Ь М О

поэма

Представь себе, что эту ночь

Мы прогуляли под луною,

И солнца мраморная дочь,

И ты всю ночь была со мною.

Над нами властвует луна

И ветра влажное дыханье

Она в кого-то влюблена

И назначает нам свиданье.

Я не писал тебе, мой друг,

Боялся я тебе наскучить,

Но случай - преданней всех слуг,

Благословляю этот случай!

Ты повелела - и теперь

Твой шарф всю ночь ношу на шлеме.

Наутро ты откроешь дверь-

И в руки упадет поэма.

Я много написать бы мог.

Я не писал тебе ни разу:

Нет, не поэму ,а письмо,

Написанное по заказу.

Не на заказ душа цвела,

Ты лишь нарушила молчанье,

Ты разрешение дала

На сладостнейшее признанье.

И одного мне жаль сейчас:

Что ты могла бы и прибавить,

Мне жаль, что только сорок раз

Могу тебя стихом прославить.

И если мне дана лишь ночь

На составление посланья,

Лишь чудо может мне помочь

Продлить ее очарованье.

Пусть тайна вечности войдет

Во все написанное мною,

Небесный замыкая свод

Над новой истиной земною.

* * *

Никто не смог еще сказать

Из тех поэтов, что люблю я,

И отдаленно описать

Неповторимость поцелуя.

Когда же губы на губах,

Когда держу тебя в ладонях,

Вселенная - бесцветный прах,

Ты - ярче, сладостней, бездонней.

Мой Бог! Когда б я только мог

Платить тебе поэта платой

За поцелуй по восемь строк,

Как я благословил бы трату!

И если б от строки моей

Звезда зажглась или комета,

Я столько бы зажег огней -

Земля ослепла бы от света!

И в этом вихре золотом,

Вмиг поглотившем пояс Млечный

Весь мир пылал одним огнем,

Одной звездою бесконечной...

Когда б я кровью их писал

На лист, сочащейся под пыткой,

Я всю б тебя исцеловал,

Клянусь! Я не был бы в убытке!

Когда б дрожащий лепесток

Отметил наши поцелуи -

Весь мир, как сад, у наших ног

Взошел, цветами салютуя!

И из огромного цветка,

Вобравшего миры Вселенной,

Сияла каждая строка

Жемчужным лепестком нетленным.

Да , это было бы легко,

Но милый твой приказ мне дорог,

Я не зайду так далеко -

И вот их будет ровно сорок.

* * *

Конечно, я не Сирано,

И мне судьба гороздо реже

Показывает длинный нос,

Но мир такой же , как и прежде.

И как и прежде, за стихи

Мир платит тою же монетой,

И как за страшные грехи,

Судьба преследует поэтов.

И сотни рыцарей плаща

Готовы броситься со шпагой

На странника, что, смысл ища,

По жизни тащится бродягой.

И знай, и помни, милый друг,

Что хоть поэт твой не бездельник,

Не будет у меня ни слуг,

Ни власти, ни земель, ни денег.

И может быть, на склоне лет

Ждет за углом меня полено,

Но мне сияет яркий свет

И пачкать не дает колена.

Но и никто, кроме меня,

Тебе не сможет из эфира

И из небесного огня

Сшить платье королевы мира.

И драгоценные стихи

Не вправит в дивную корону,

Чтоб с каждой вставленной строки

Смотрел алмаз, в тебя влюбленный.

Запрячь не сможет тех коней,

Что полетят быстрее света,

И вечных не подарит дней

Никто, никто, кроме поэта.

Итак, гуляем мы с тобой,

Прогулка эта в ночь длиною,

И неба купол голубой

Окутан темной пеленою.

Четырежды по сорок строк

Прогулка наша отсчитает,

Письмом падет у милых ног

И на губах твоих растает-

Рассказом о моей судьбе,

Письмом, поэмою, признаньем,

Но главное скажу тебе

Я в окончании посланья.

Нет, не спеши открыть ты дверь,

Не прерывай творца занятье,

Я посвятить хочу теперь

Еще одну главу - объятьям.

Пустыни жар тебя спалит,

Но он не принесет блаженства,

Вино твой разум опьянит,

Но не дарует совершенства.

Лесной воркующий ручей

Омоет свежестью и светом,

Но не откроет смысл вещей,

Что ясен детям и поэтам.

И мерный шелест волн морских

Дарует ритм любви и влагу,

Но не подарит слов людских,

Что шепотом на душу лягут.

Когда я прикоснусь к тебе

Руками, жаркими, как ветер,

И переменами в судьбе

Душа на вздох души ответит,

Когда дыхание мое

Коснется плеч твоих несмелых

И силы дрожь в тебя вольет,

И прикоснется тело к телу -

Вмиг будет все : ручей лесной,

И жар, и свежесть, свет и волны,

И ты забудешься со мной,

Как от вина в бокале темном.

Вот зажигается заря,

Прогулка подошла к финалу.

Поблекла лампа фонаря,

И солнце радостное встало.

Пора, пора тебе вставать

И босиком бежать до двери,

Не застелив еще кровать,

Открыть, увидеть - и поверить,

Что есть на свете волшебство,

Дарующее вдохновенье,

И мне дано на нить его

Ловить, как бусинки, мгновенья.

Что ж, я исполнил обещанье

И больше вас не утомлю.

Позвольте только на прощанье

Сказать вам: "Я тебя люблю."

К А М Н И

Навечно в камень почвы влиты,

Кариатидами судьбы

Стояли каменные плиты -

Прямоугольники, кубы.

Над ними плавились рассветы,

Закаты с кровью, синевой,

Катилась медленная Лета,

Но не менялось ничего.

Но вот с горы скатилось что-то.

И прочертило трещин след,

И словно гения работа,

Явились статуи на свет.

Прямоугольные оковы

Разбились и упали с них,

И там, где угол был суровый,

Художника родился штрих.

То были карлики и звери,

Химеры с птичьей головой,

Как будто Бог, в себя не веря,

Искал заветный образ свой.

Родились, и заговорили,

И, рады слышать голос свой,

Они взволнованно спешили,

Устав от вечности немой.

Сначала речь была бессвязной,

Но зазвучал стройнее хор

И о высоком, и о праздном -

И превратился в разговор.

Прошли века , а может, годы -

И тайная родилась весть:

Не всем достался свет свободы,

И узники у камня есть.

И там, во впадине природной,

С освобождения времен

Надколотый, но не свободный,

Лежит прекрасный Аполлон.

И все собрались, и руками,

Когтями трещины кроша,

Они разбили камнем камень,

И в камне родилась душа.

Поставили на возвышенье,

Пыль с камня ветер сдул, как дым,

И в радости и восхищенье

Застыли молча перед ним.

Он был прекрасен, как прозренье,

Как пение небесных лир,

В остановившемся мгновенье

Вместились Бог, судьба и мир.

Спокойный, но не равнодушный,

Застыв в величии своем,

Он стал для подданных послушных

Любимым Богом и царем.

Однажды поздно, на закате,

Светились камни, как зола:

Они шептались о заклятьях

С химерой с головой орла.

Когда же солнце закатилось,

Меняя красный плащ на тьму,

Над ним химера наклонилась,

И прошептала так ему:

"Узнай, что в этом монолите,

Умна, стыдлива и скромна,

Прекраснейшая Афродита,

Как узница, заключена."

С тех пор вокруг немого камня

Он стал взволнованно ходить-

То радостно, а то печально-

Смеяться, плакать, говорить.

Лились слова его, так чисты,

Что дева не смогла молчать,

И нежным голосом ручьистым,

Смущаясь, стала отвечать.

Они подолгу говорили,

Волнуясь, радуясь, стыдясь,

И в лад сердца живые бились,

И крепла золотая связь.

От этой близости в разлуке

Все раскаленней стала нить,

Они мечтали только руки

Сквозь камня плен соединить.

И обратился к монолиту,

Теряя разум, Аполлон:

"Рассыпься, дай мне Афродиту",-

Молил бездушный камень он.-

Ее не видя, умираю,

Нельзя в разлуке жить , любя.

Рассыпься, камень, умоляю,

Не то я разобью тебя!"

Но словно гневом пламенея,

Стоял, по-прежнему немой,

Темнел, как будто бы мрачнея,

Могильный камень гробовой.

И вдруг пришли в движенье камни

И тяжкой гладкою стеной

На них надвинулись в молчанье

Давящей каменной волной.

И брызнул хрупких статуй камень,

В осколки, в пыль, во прах крошась...

Погас таланта светлый пламень,

Погибла у камней душа.

Наутро солнце встало плавно,

Под ним, замкнув кольцо судьбы,

Стояли снова только камни -

Прямоугольники,кубы.

Д Е Р Е В О

Ода

... И если в милости своей

Бог пощадит когда-то Землю,

То не молитвами людей,

А лишь молитвами деревьев.

О дерево! Ты волшебство

И больше - ты Господня милость,

Нет на планете нечего,

Что б в доброте с тобой сравнилось.

О Боже, что за красота,

Какая сила, благородство!

Могла смотреть бы высота,

На нас, как маленьких уродцев.

А вы нас любите - идя

Меж вас , я ощущаю это,

За вашим трепетом следя

Взволнованной душой поэта

* * *

Вы не поймете - этот звук

Неощутим душой тяжелой,

Пока ладони ваших рук

Страданья не закончат школу.

Или случайная болезнь

Вас не ослабит и не вложит

Ранимость, чуткость в вашу кожу

И не прогонит к жизни лень.

Тогда прозрением на вас

Нахлынут звуки, волны, чувства,

И жизнь, коснувшись ваших глаз,

Вмиг обратит во прах искусство,

И вы поймете - ничего

Нет в мире этого ценнее,

Ничто на свете не мертво,

И никого вы не умнее.

Другие души и тела

Вас окружают в этом мире,

И чем сознанье ваше шире,

Тем меньше места в вас для зла.

Вы в океане душ и волн,

В объятьях их энергий вечных,

И ваше тело - это челн,

В реке сверкающей и млечной.

* * *

Стыдись, безумный человек,

Деревьев вечный истребитель,

Ты чистой святости мучитель,

Страданий сеятель навек.

Не отстраниться, не бежать,

Не защититься от насилья...

Они умеют только ждать,

Сложив трепещущие крылья.

И даже этот белый лист,

Который держишь ты руками,

Когда-то, строен и ветвист,

Дышал прохладными ветрами.

Ты не узнаешь никогда

Их мыслей, чаяний, искусства,

Но непременно иногда

Ты их испытываешь чувства.

Прижавшись к теплому стволу,

Ты разговариваешь с ними,

Когда несчастьями глухими

Зажала жизнь тебя в углу.

Когда душа обнажена,

Бедой обглодана до нервов,

Ты к ним бежишь, деревьям первым

Ты называешь имена

Тех кто любил тебя всегда,

Тех, кто тебя сейчас обидел,

И тех, кого ты ненавидел

И от кого пришла беда.

И верь - тебя поймут они,

И успокоят, и направят,

И не солгут, и не слукавят,

И радостью наполнят дни.

И как лекарство для души,

Вберут в себя весь яд и слезы,

И не меняя вечной позы,

Тебя спасут в своей тиши.

* * *

Возьмите маленький листок,

Попробуйте душою вжиться,

Как хочет он в жару напиться,

Как ветер для него жесток,

Как ищет он луча вино,

Как радуется утра свету...

Какому на земле поэту

Так ощутить себя дано!

Как на ветру он шелестит,

И с братьями соприкасаясь,

Как змей на ниточке, мечтает,

Что птицей к солнышку летит!

Один лишь раз он полетит,

И в том порхающем полете

Навстречу мраку и дремоте

Обитель смерти посетит.

В такой судьбе нет места злу,

По чистоте он недоступен,

Для нас, людей, чей путь преступен,

А рок подобен ремеслу

Точильщика, что из костей

Людей, деревьев и животных

Вытачивает беззаботно

Чудные вазы для сластей.

Искусство нищее людей

Излить пытается впустую

То, что деревья нарисуют

Одною жизнью, без затей.

* * *

Почувствуйте же их душой,

Войдите в это королевство,

Где гордые, как лорды, с детства,

Они вершат свой путь земной.

Они богаче королей,

Их мучат истинные страсти,

И музыка у них светлей,

И их поэзия прекрасней.

Их дружба верна и крепка,

Любовь и чище, и невинней,

Руки касается рука

Навек - и в засуху, и в ливни.

Их мысли плавны и нежны,

Медлительны и благородны,

И нет границ для их страны:

Они сильны, они свободны.

В животворящем сне весны

Грозе внимая и угрозе,

Они стоят, обнажены,

В молитвенной священной позе.

И к Богу протянув персты,

Воздевши к звездам руки-крылья,

Они святее всех святых

В своем терпенье и бессилье.

В своей небесной доброте,

Неведомой жестоким людям,

В своем паренье и мечте

Об исправленье наших судеб.

И их молитва о добре,

Мудрее всех молитв Вселенной,

Рукою выткана нетленной

На звездном блещущем ковре.

...И если в милости своей

Бог пощадит когда-то Землю,

То не молитвами людей,

А только ИХ молитвам внемля.

* * *

Век торгашей всегда жесток

К небесным рыцарям крылатым,

И тяжело нести мешок

Моим плечам, привыкшим к латам.

В нем человеку не дано

Ни жить, ни умереть достойно.

Пусть тело веком пленено,

Но остается разум воина.

Моя душа и кровь моя

С мечом в сей мир вошли когда-то,

И воином был и буду я,

Но рыцарем, а не солдатом.

И огненный настанет час,

Я заново воздвигну троны,

И я заставлю силой вас

Жить только по моим законам.

В законах этих злата нет

И ничего не продается:

Жизнь за любовь и свет за свет -

Суд беспощаден благородства.

* * *

Пока сознанье бег не завершит

И кровь пока на белый лист не брызнет

Есть только состояния души,

Что кажутся безвыходностью жизни.

Религия, политика , война,

Закрученные в мировом движенье,-

Психического бег веретена,

Что нить прядет всемирного творенья.

Их поняли когда-то в мелочах

Всесильные жрецы в долине Нила,

И до сих пор стоит на их плечах

Пылающее судьбами горнило.

Бег настроения, личности и всех

Сплетает философии и нравы,

Рождает круг мучений и утех

Настоянная на крови отрава.

Дороже всех сокровищ на земле

Хоть толика, хоть доля оптимизма -

Вот то, что держит всадника в седле,

Вот то, что нас привязывает к жизни.

И хитрым ходом мировых часов,

Что скрежетом нас будит спозаранку,

Влекут пред нами сладкозвучный зов,

Нас всех ведут за этою приманкой.

Вот самый дорогой для всех товар -

Никто не согласиться обменяться -

Как крысы, все под властью этих чар

За дудочкой обманщика стремятся.

То деньги, то свобода впереди....

Кому какая подойдет приманка -

И шепчат в ухо нам: "Иди, иди!

Пришпоривай коня, крути баранку!"

Остановитесь! радость жизни здесь!

На миг от злых сирен заткните уши!

И с мертвых тех жрецов собьете спесь!

Пустите оптимизм! Откройте душу!

Пока сознанье бег не завершит

И кровь пока на белый лист не брызнет,

Есть только состояния души,

Что кажутся безвыходностью жизни.